http://existpsy.ru/media/books/mpg_1993_4_alekseichik/

МОСКОВСКИЙ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ, 1993, №3

ВОСХОЖДЕНИЕ НА ВЕРШИНУ

А.Е.АЛЕКСЕЙЧИК**

** Алексейчик Александр Ефимович – врач-психиатр, психотерапевт, заведующий психотерапевтическим отделением ВПНБ.

Мне видится, что даже самое скромное, самое простое «деланье»: спонтанное движение души или достаточно заметной ее «части» у психотерапевта, приведенное хотя бы в некоторое соответствие с потребностью, неуравновешенностью души или ее части пациента, может оказывать гораздо большее целебное, уравновешивающее действие, чем массивные, совершенные, отработанные методики западных коллег. То есть наша даже неспецифическая психотерапия может быть эффективнее (и уже есть, хотя часто в варварских вариантах суггестии, кодирования...) специфической, отпрофессионализированной западной.

… Хотелось бы, чтобы обсуждение нашей психотерапевтической жизни, истории было таким восхождением, с оглядкой на соседей, воспоминанием о взаимопомощи, а не карабканьем по веревке или поездкой на фуникулере чужой, импортной системы.

Тем, кто захочет анализировать московскую группу 91 года или других лет, группы в Санкт-Петербурге, Таллинне, Тарту, Красноярске, Ростове, Новосибирске, Бишкеке и особенно Вильнюсские ежегодные группы, для лучшего сравнения хочу напомнить суть метода, рамки работы, «маршрут подъема». Изложение самое краткое.

Название терапии, наверное, не самое красивое, не самое звучное и привлекательное,

 но – по существу: интенсивная терапевтическая жизнь.

1. Жизнь.

В отличие от многих психотерапевтических систем, делающих явный акцент на отдельные психические, психопатологические, психотерапевтические процессы: сознание, мышление, память, эмоции, влечения, поведение, катарсис, переработки и т.д., я подхожу и к норме, и к болезни, и к лечению наиболее цельно, неспецифически, универсально, «по-домашнему», привлекая по возможности все появляющиеся на первом плане душевные процессы, не навязывая заранее системы ни пациенту, ни врачу, ни клиенту, ни тренеру.

Если необходимо вступление для пациента или группы, то напоминается, что настоящая жизнь – не только «виденье»: «живопись», «фотографии», «телевидение»; не только звуки, «музыка», но и ощущения тепла и холода, собственного тела, чувства, желания, потребности, инстинкты, память, мышление, воля, поведение, идеалы... Это и внутренний мир, и внешний. В определенной достаточно сложной пропорции. В равновесии. В постоянном движении. В развитии. Микрокосмос, сравнимый с материальным космосом. Духовный – по образу и подобию...

Настоящая, полная, «живая» жизнь, может человеку дать все. Но человек живет частичной жизнью. В наше время – чаще идеями, эмоциями, инстинктами... Нецельно... Псевдожизнью. Не по завету «Будьте как дети».

Погружение в жизнь чаще бывает очень простым. Для тех, кто живет преимущественно идеями, мыслями, даем возможность жить желаниями («Да, я знаю уже, что вы думаете, а что вы сейчас хотите?»). Кто живет желаниями – жить эмоциями («Я знаю, чего вы хотите, а что вы чувствуете?»). Кто живет чувствами – ощущениями. Кто дистанционными ощущениями (зрением, слухом), даем возможность жить контактными (тактильные, интероцептивные, боль...). Отсюда – пресловутый «садизм». Включаем более сложные ощущения – равновесие, легкость, ловкость, энергичность...

Так же просто выключение некоторых сфер душевной деятельности: запрещение видеть, слышать, прикасаться; определенных чувств, желаний, мышления... Пресловутые «унижения», разворачивания участника спиной к группе, закрывание ушей, разговоры шепотом, отправка в угол, «дебильность» – голова затем, чтобы есть, а не думать, и т.п. Таким образом, вызывается компенсация или гиперкомпенсация других ощущений, чувств, влечений...

Сложнее с погружением в душевность (определенную степень целостности, личностностъ), духовность (выход за пределы своего «Я», за пределы психологических закономерностей, в спонтанность). Но, учитывая, что в реальной жизни это обязательно время от времени появляется само собой, не реже, чем пресловутый «транс», то повторить, воспроизвести эти состояния не столь трудно.

Хочется подчеркнуть реальность этой жизни. Она реальна и потому, что опирается на наши ощущения, реальные чувства, желания, возникающие, изменяющиеся тут и сейчас. Их можно сравнить (особенно в группе) с ощущениями, чувствами, желаниями других людей. Их можно измерить (даже в процентах). Можно реализовать. Память – реальная, своя, не одолженная на инструктаже, в книге. Мысли – свои... И все это – в своих, уникальных пропорциях. Жизнь, реальная своей многомерностью, подвижностью, непредсказуемостью.

Это заметно отличается от большинства психотерапевтических систем, имеющих почти «юридические кодексы» тренинга, отношений между пациентами, пациентом и врачом...

2. Терапевтичность.

Как жизнь, если она полная, является хорошим учителем (только дорого берет за уроки), так она является и хорошим лекарем и даже гигиенистом.

И если человека погрузить в жизнь, то ряд здоровых психических процессов могут в отдельности или в комплексе легко решить некоторые проблемы, заменить патологические процессы, даже не нуждаясь в терапевтических.

Нечто типа: мы не знаем, надежен ли человек, но чувствуем; не чувствуем, но хотим с ним сблизиться; нет особых интересов, но слышать, видеть – приятно... И дальше – процесс адаптации.

При более выраженных нарушениях «жизнь» выявляет нарушения, но «не справляется». Тогда мы стимулируем в первую очередь неспецифические психотерапевтические процессы, такие как успокоение, поддержку, удовольствия, общую активность, локальное и общее развитие. Из специфических психотерапевтических чаще работаем с осознанием с акцентом на сравнение, измерение; переработкой трудностей с более соответствующими душевными процессами: перцепцией, эмоциями, влечениями, воспоминаниями; простым поведенческим тренингом, решением конфликта...

Нередко одного из неспецифических или специфических процессов бывает достаточно для начала гармонизации, целительности, «целения» жизнью. И «процесс пошел».

Особенно, если, и это специфично для ИТЖ, мы душевный процесс материализуем или персонифицируем. «Материализация» – означает «соматизацию», приближение душевного процесса к телу, превращение его в более осязаемый, слышимый, видимый, чувствуемый, желаемый, помнящийся... Превращение в нечто объемное, воспринимаемое с разных сторон. То, что мы можем измерить, сравнить. И в дальнейшем увеличить, уменьшить, изменить... Напоминаю нередкий и удивительно неправильно воспринимаемый феномен психотерапевтической работы: измерение любви болью. Ради любимого или просто симпатичного человека мы способны вынести более сильную боль и дольше. Или плату: чтобы избавиться от боли, от наказания, напряжения, страха, избавить близкого, дальнего... я готов заплатить 5, 10, 25 рублей (масштаб цен 91 года).

«Персонификация» или олицетворение, индивидуализация, приватизация, уникализация означает «усвоение» душевного процесса конкретной личностью, душевное иммунное совмещение. «За спиной» душевного процесса встает личность. Например, не боль от «ломаемого» пальца или боль от часового и более стояния во время психотерапевтической работы в ногах, а боль, видимая на лице конкретного человека. В сравнении с другими лицами. Без боли. С отраженной болью. С более чем отраженной болью. С участием...

Терапевтичность олицетворения переживается достаточно тотально. «Я владею ощущением... Чувствами... Желаниями... Воспоминаниями... А не они мной... Я – хозяин в своей душе... Мне и владеть, и управлять не приходится... Все происходит само собой: по моему велению, по моему хотению... И люди вокруг мои... свои... наши... (как смотрят на мое лицо...)».

Как «технически» начинается, «организуется», «создается» гармоничность, терапевтичность?

Чаще всего берется, реже акцентируется, превращается терапевтом обычная, типичная, реальная ситуация обыденной жизни пациента, группы. Берутся или слишком «тупые», «дебильные» или слишком «острые», «гениальные» ощущения, чувства, желания, воспоминания, мысли... Кто-то «не видит» происходящего, кто-то не слышит ничего особенного в голосе, не чувствует напряжения в группе, не находит ничего особенного в опоздании… Или, наоборот, видит, слышит, чувствует чрезмерно... И эти процессы уравновешиваются более адекватными (острыми при тупых, тупыми при острых) процессами – собственными или усвоенными от ближних, от участников группы. «Наше» становится своим, моим... Пациент становится хозяином. Появляется цельность, порядок.

3. Интенсивность.

Терапевтическая, гармонизированная жизнь сама по себе уже обладает определенной повышенной интенсивностью. «Все идет как по маслу». Но достаточно часто для выявления важнейших нарушений, их «материализации», измерения, оценки, для выявления компенсаторных механизмов, наиболее перспективных психотерапевтических процессов, для более сложных вмешательств, стимуляции исцеления и т.п. необходима интенсификация.

Несколько профессиональных образов, иллюстрирующих вышесказанное: хромота, усиливающаяся при быстрой ходьбе, двигательная буря, мнимая смерть по Э. Кречмеру, эустресс по Г. Селье, транс по М. Эриксону. интуитивизм по Н. Лосскому..?. Мне, правда, ближе просто образ езды на велосипеде: чем больше скорость, тем больше устойчивость, легче управление.

Мы понимаем, что на самом деле воздействие интенсивности гораздо более разнообразное. Усиливаются патологические и нормальные душевные процессы, специфические и неспецифические психотерапевтические. Усиливается их взаимная стимуляция (катализаторский эффект). Некоторые нужные душевные процессы набирают инерцию и становятся необратимыми. Появляется возможность выйти за пределы обычных, привычных душевных закономерностей. За пределы личности. По В.Розанову, в мир неясного и нерешенного. Из мира необходимости в царство свободы.

Напоминаю участникам наших групп. Обычно мы в ней переживаем и детство, и юность, и зрелость, и старость... И не только группы, но и собственную. И, как в жизни, оказывается, что настоящее представление о детстве мы получаем после того, как его переживаем, изживаем, «освобождаемся» и смотрим на него из юности, зрелости, даже старости. И нередко только тогда научаемся им пользоваться. То же можно оказать о юности, зрелости... Еще лучше, если мы их переживаем с собственным братом, сыном... Как и в жизни, в группе, в терапии, мы хорошо справляемся с трудностями предыдущего периода и гораздо хуже – настоящего.

В ИТЖ мы, конечно, забегаем не в истинное наше «завтра», из которого легко справляться с сегодняшними трудностями, а в одно из альтернативных «завтра». Но это – тоже много.

Как чаще всего проводится интенсификация?

Тут, очевидно, самое время напомнить об одном из основных афоризмов ИТЖ:

• лучше один раз услышать, чем раз прочитать;
• лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать;
• лучше один раз почувствовать, чем сто раз увидеть;
• лучше один раз захотеть, чем сто раз почувствовать;
• лучше один раз пережить, чем сто раз захотеть;
• лучше один раз пережить свое, чем сто раз чужое...

• Лучше – в свое время...
• Лучше – с близкими...
• Лучше – любя, чем недолюбливая...

«Технически» же это делается, акцентируя наиболее перспективные процессы, материализуя, олицетворяя, практически выходя за пределы личности, «зависая» над хайдеггеровским «Ничто».

8. Мне самому интересно, что выберут в своих переживаниях коллеги для объемного и, надеюсь, не совсем трезвого анализа нашей психотерапии, своего восхождения к профессионализму, к своей собственной вершине.

Ради нас всех. Ради М.Р. Ради истины. Истории.

И, может быть, расскажут, как они спустились с вершины в свою практику.

Может быть, оставив праздник жизни навсегда с собой.

Июнь 1993г.